Это дырка в полу несущегося вагона, вечно в пути
не даёт мне покоя. Куда это добро исчезает?
Ужасы ночных кошмаров смрадных гор говна
между двух железных параллельных линий по всей
планете.

Он старше меня на десять с хвостиком. В момент
вступления страны в перестройку это было
существенно. Мы лезли активно с юношеских низов,
он – пару раз направил нас поближе к жиле и
иронически осматривал наши «подвиги» из других
кабинетов.
Это не помешала всем наполучать шишек по
полной, и состояться. В параллельной жизни
мелькают одни и те же люди, одни и те же улицы, но
картина приобретает дополнительный объём и
осмысленность (или, наоборот, очевидную
бессмысленность). Любопытно, что это могло и не
произойти, не сядь я сегодня в этот вагон.

Я иду по перрону вдоль поезда в последний вагон и
здороваюсь. Здороваюсь. У каждого вагона стоят
люди, и почти от каждой группы кто-то отъединяется
и протягивает мне руку.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, Андрей Николаевич.
- Привет, Андрюха!
Друзья, «шапочные» знакомые,
ученики по бизнесу. Все они высыпались и собрались
в одном поезде до столицы. Я намечаю
необязательные встречи в вагоне-ресторане, весело
обмениваюсь визитками.
Я добираюсь до своего последнего и
на входе встречаю старого знакомого – одного из
моих учителей по бизнесу в начале девяностых. Мы
шесть часов говорим, как заведённые, и нас
останавливает только крик нервной тётки из
соседнего купе: «Дайте поспать!»

Я надеваю очки, раскладываю листочки и понимаю,
что недоговорённость не пройдёт через усталость, а
усталость, возможно, засела в моём теле навсегда.
Выспаться не удаётся. Кофе не помогает. Отжимания
приводят к ненужным в осмыслении и мучительным
сокращениям мышц.
Недоговорённость какой-то высокой степени!
Времени договорить ещё достаточно, но ясность ума
не определяется больше временем.

- Ну, всё. Они прислали мне десять журналов –
можешь получать.
Мне действительно нужен был экземпляр пятого
номера «Нового мира» с подборкой «великого
русского». Будет, что почитать в дороге. И главное
- в предстоящие выходные мне необходимо будет
как-то объяснить и убедить, редко ныне заезжающему
в наш город, моему совсем недавно очень близкому
товарищу, а ныне настоящему олигарху, о
необходимости начать съёмку придуманного мною
фильма со стихами Игоря. То есть попросить дать
денег на его производство. Олигарх, предводитель
рыбаков, ничего ещё о цели встречи, назначенной
нами вчера по телефону, не знает. Олигарх, как ему
и полагается, достаточно далёк от поэзии. От
поэзии вообще, и от судьбы Игоря в частности. Если
и знает что-то, то обрывчато и вскользь. Тут любой
веский аргумент будет уместен. «Новый мир» -
аргумент для меня веский.
- Представляешь, они засунули меня под одну
обложку с Битовым, Кублановским, Кенжеевым,
Кековой…
- Не представляю. Показывай.
Игорь сидит второй или третий час один за
столиком уютного кафетерия и ждёт его хозяина –
нашего друга. Он в джемпере под горлышко, в
кожаной куртке, а за панельным стеклом копошиться
броуновское движение подогретого сегодня города.
За стеклом единственная и неповторимая пешеходная
улица Пылевограда, где, воспользовавшись первым
настоящим теплом, красавицы освободились от
излишеств и носятся уже загорелые в перекрёстных
мужских взглядах. Игорь с момента моего появления
к стеклу вполоборота. Он несколько удлиняет слова,
но вектор мыслей, как всегда резок и
наступательный.
- Я думаю вернуть на место «Арт-систему». Съезжу
вот в Москву, получу подтверждение, что мне не
хуже.
- Конечно. Только договаривайся делать всё в
новом Пабе. Там место сцены более правильное,
акустика, кажется, лучше. Там антураж к нашей теме
ближе.
- Только съезжу…
Как всегда ироничный, быстрый и неожиданный,
появляется хозяин Пабов и кафе. Глаз у Андрюхи
быстрый.
- Трое лысых!
Мы хохочем. Потом целуем, друг друга по очереди
по кругу в наши натруженные прошлым лбы. Мы
наконец-то открываем свои номера «Нового мира» и
ба(!), я по своей дурацкой привычке считаю:
двадцать девять миниатюр, двадцать девять страниц
плотного текста друга.
- Это наша победа!
Игорь сжимает плотно некогда безразмерные кулаки.
Он счастлив и мы счастливы.
А на улице подступы лета. На улице мотаются мимо
с голыми ногами голодные тётки, изредка испуганно
и искоса поглядывая через стекло, на трёх
обнимающихся, немного помятых и лысых мужиков. Это
мы.

- Говорят, что у алкоголиков красивые дети.
- Ты не алкоголик, ... Алкоголик - человек не понимающий для чего он
пьёт, а ты понимаешь.

Оказавшись у стены, не разворачивайся спиной.
Оцени на интуицию, влево ли, вправо ли, но не
долго: разницы нет и шансы выбрать лучшее
продолжение у тебя один к одному. Не беги
лихорадочно, но и не останавливайся. Будь
внимателен. Вместе с потерями и уходом сил, дыши
глубже и больше думай. Выход всегда есть, его не
может не быть. Главное не разворачивайся, не
утыкайся в тупики и двигайся дальше.

Топчу ногами, в ожидании нужной квинтэссенции,
горячую воду в ванне. Хожу в шесть утра, по
длинной белой ванне задумавшись вместо того, чтобы
«шарашить» главу за главой первого романа. Что я
это всё откладываю, да откладываю?
Причин на самом деле предостаточно.
Пересчитаем их без ранжира.
Причина первая. Для романа потребуется
гигантское количество времени и весь автор. А твои
бизнесы, итак направляющиеся свои клювики в
сторону «кирдык», примут очередное, и возможно,
главное ускорение вниз.
В противном случае они будут немыслимо долго
продолжаться, и кормить твоё «болото».
Скудно-богато – не важно. Бизнесы бизнесмена
всегда длиннее, чем вся его жизнь. Поэтому здесь
ты должен отказать себе любимому в многочисленных
и многолетних начинаниях. И сделать себе
бизнесмену харакири. Сложно это – ножи все тупые.
Причина вторая. Ты придумал, как минимум, сюжет
четырёх романов. Ну, может быть одна из них
повесть. Хотя тоже вопрос - как написать. Все они
абсолютно разные. Повесть-роман в стиле фэнтези,
саркастическое полотно в духе современного
Салтыкова о злополучной и несравненной России,
городской роман и любовная история в письмах. Так
как ты собираешься написать, естественно,
бестселлер, то запутался с чего из давно
придуманного начать?
Причём, количество идей с годами не уменьшается,
а есть ещё намётки на пьесы, сценарии… Так как
старые темы не выписываются, возникают проблемы с
желанием придумывать новые. Старые мешают новым
пройти. А главное, что щемится главная работа в
твоей жизни – придумывать.
Но писать всё по порядку тоже ведь не
правильно?
Причина третья. Роман при попадании в цель –
вещь конвертируемая. А бизнесмен в тебе из прошлой
жизни (его до конца не вытравить, не послать
взашей) и здравый смысл, запрещает вывешивать вещь
по главам. При этом, ты так привык к наличию
обратной связи, к комментариям друзей и
непосвящённым на сайтах, что закрыться на время
тебе, кажется, не представляется возможным.
Правда, не ты первый, не ты последний. В конце
концов, пиши быстрее!
Причина четвёртая. Ты боишься. Ты боишься
опрафаниться, не угадать, оказаться не
профессионалом.
Но все изначально бояться. И ты этот сделаешь!

Я написал вчера заявку на фильм, идейную
"рыбу" сценария. Когда двухмесячные
мысли легли связано на два листочка, я не выдержал
и обозвал себя "гением".
Опубликовать его я пока не могу, чтобы не
вспугнуть...

Прямые лучи солнца по утрам. Дожили. В город
наконец-то пришло тепло и поднимается сухая пыль.
Я люблю этот летний город и постараюсь успеть
снять о его героях и улочках первый свой фильм.

Уж лучше бы я никогда не снимал эту вратарскю маску неудачника. Уж
лучше я бы в ней умер. Уж лучше бы умер...

На повороте я понял, что совсем один. Почему-то на
этом повороюнте Мичурина-Вольской, я понял?
Десять вечера. Пришлось тормознуть, открыть
окно с воздухом в лето, нащупать в кармане
мобильный телефон. Сделать звонок другу юности.
- Мы на даче. Уже пожарили шашлыки. Приезжай!

- Спасибо, Андрей. (Шестьдесят километров -
я просто сегодня не доеду).
Ещё звонок.
- Это я. Ты можешь собраться за десять минут?
- Да, я уже одеваюсь.
Поворот. Остановка. Фирменный магазин
алкоголя. Раньше мы сбрасывались на портвейн.
Какая длинная жизнь! Девушка объясняет мне разницу
между французскими коньяками и испанским бренди.
- Французы - "фуфлыжники". В
сороковом они сдали страну. В седьмом - испугались
выбрать
женщину в президенты.
- И вы там были?
(Я повис на молчании. Я был, кажется, везде.)
- Был…
(Какая разница?)
- И всё-таки, ваш выбор?
- На все.
Мы пьём двадцатилетнее испанское бренди на моей
кухне на двоих. Мы говорим с Димкой о
наших дочерях. Где-то через полчаса я засыпаю.
- Наши силы на исходе?
- Дело не в этом. Мы думали, что всё им
объясним, а ничего не познали сами.
- Так уж и ничего? - Ничего. Мы даже не
сможем отправить их в нашу юность карнавалов при
чуме.
- Мы пережили чуму.
- Ты думаешь? Ты думаешь здесь можно что-нибудь
пережить?
Мы говорим о наших друзьях и поминаем ушедшего.
- Двадцать второго будет год.
- Двадцать первого.
- Я всегда поражался твоей памяти. Как ты её...
-...не пропил? Андрей, я пил одну только
водку. Одну!
- Феномен водочной очистки. Думаю, что ты
ошибаешься - дело не в водке. Ты просто феномен.
- А ты?
Пауза)
- А я хочу извиниться.
- Не надо.
- Нет, я, правда, хочу.
- За что извиняться?
- Просто. Некоторые не успели.
Он снял меня с тяжелой темы, заговорил всякими
глупостями.
- Ты спишь?
Провал шьётся решительным вставанием. Я проводил
его до такси. Вернулся домой. Позвонил дочери в
Канаду.
- Ты собираешься... домой?
Полина хохочет. - Я тут на чужой машине. Они
здесь все играют в гольф.
- Гольф?
- Ну да, в гольф. А вы?
- Мы проиграли финнам в хоккей. А если про
гольф? Одно большое заросшее поле. Всё тоже, что и
два года назад. Ты помнишь?
- Конечно.
- Я без тебя там больше не был. А если
хочешь о Родине, то у нас ничего не меняется. Мы
люди северные...
- А я?
- Ты сама должна разобраться. Каждый сам.
Сцепленное воедино
"целую-люблю". Пауза уставшего взгляда
на подсвеченную ночную Волгу. Репортаж из
Финляндии с "Интервидения". Поёт
страшная финская прима, как напоминание. О чём?
Надо доехать и до них что-ли? Может там начинается
Всё. Странная ассоциация с комарами.
Финны, финны. Пьяницы, проезжающие по
Кольскому полуострову из Питера, мимо нас
студентов, играющих на гальке в футбол в
середине восьмидесятых. Нас победили финнсие
стрелки-хоккеисты. Озвереть!
Прямолинейная, просторная, "овечкинская"
страна. Мы оказались прямолинейней, чем финны!
Странный, и не привитый от комаров, народ.
Причём тут комары? Ах да, весь день Астра мыла
окна в мир, ставила москитные сетки. Девушка из
другого времени. Друзья юности. Такая долгая
жизнь.

Время ушло вместе с отпущенной водой из ванны, оставив моё тело в
белом пространстве безвременья.
Возвращаться? Как возвращаться? Зачем? Ну не мог же я задумавшись
проскочить в узкую воронку прошлого? Я то проскочил - тело осталось.

Ненавижу это ощущение, что вот-вот и наши
проиграют. Предчувствие конечно с возрастом
несколько успокаивает тебя, готовит к пустоте,
освобождает от встреч не по делу с инфарктами, но
позитива какого-то от него не извлечёшь.
Щемящая свобода внутри до того, как
красный вратарь не пускает решающую шайбу в рамку
наших ворот.

«Эйфория» любви, на которую вчера ночью мы упали
в «ночной просмотре» первого канала, лишь
подтверждает, что мастера у нас не перевелись. Кто
ищет в кино чистоты и добра может не задумываться:
посмотрите фильм "Эйфория". Не
пожалеете.